Книга Перерожденная  - Ясмина Сапфир

В меня вонзились десятки взглядов. Расфуфыренные Лалисса с подружками смотрели как дракон на добычу. Ухоженный до скрипа на зубах Кармис – как Планк[2] на свои элементарные частицы. «Отличницы» – как греки на статуи своих богов. Амбалокомпания проигнорировала всех – ни один из моих спутников не поздоровался с однокашниками. Даже с теми, что пытались приветствовать нас кивками.

Я ответила им тем же, Зор заломил бровь, но ничего не сказал. Зуфа и Принц сделали вид, что не заметили моего жеста.

Как и вчера, мы заняли центральные места на самом верхнем ряду.

Витрис вошел размашистой походкой, и я вдруг подумала: а почему после моего превращения препод не очутился голым перед всей группой? Стоило Витрису сбросить чары, как он уже снова был в своей черной тунике и угольных брюках!

Я посмотрела на Зора. И пока Витрис обводил всех сверкающим взглядом, шепотом спросила:

– А почему вчера он не остался голым после моей магической атаки?

Зор метнул в Витриса встревоженный взгляд и одними губами ответил:

– Он был голым, только ты не успела заметить. Такие сильные маги могут и одеться с помощью колдовства в мгновение ока. А нам, простым перевертышам, приходится делать это самим, вручную, так сказать.

На лице Зора не промелькнуло ни грамма смущения, только досада на то, что вынужден совершать лишние телодвижения.

Сегодня Витрис меня не трогал, а заодно не трогал и моих соседей. Наверное, на всякий случай или была другая, неведомая мне причина. Но препод явно расслышал наш разговор с Зором. По лицу Витриса пробежала тень улыбки и тут же скрылась за маской сурового лектора.

А потом… препод оторвался на «альфа-стервах» так, что мне даже стало их жалко.

Лалисса жалобно вскрикнула и уклонилась от зеленого облачка. Оно осело на голову Ульдины – худенькой блондинки-«воображалы». Девушка взвизгнула, всплеснула плавниками и забила ими по парте. Перед нами вопил, как заполошный, совершенно белый морской котик. Пока Лейла, статная шатенка, третья «альфа-стерва», зазевалась, разглядывая то, во что превратилась подружка, Витрис направил в нее оранжевую струю. Лейла даже не пискнула – резко осела на стуле и расползлась по нему голубой медузой. Какую-то секунду ее щупальца нервно дергались, тряслись – то ли от ужаса, то ли от возмущения, но затем беспомощно повисли, словно пакля.

Лалисса тоже очень не вовремя отвлеклась на несчастья соседок. И в следующую минуту стала… морской звездой. Юмор препода группа оценила – со всех сторон послышались смешки. Самые смелые – с дальних рядов – захохотали в голос.

– Я уточнил у Наллиса, – вдруг поделился осмелевший Зор. – Только так можно научиться сбрасывать чары. Срабатывает нечто вроде защитного рефлекса. Как отдернуть руку от горячего чайника. То есть вроде бы Витрис нас наказывает, даже я бы сказал – издевается, запугивает. Но на самом деле иного способа обучения просто нет. Во время войн перевертыши используют оборотную магию. Редко, но случается. Еще есть боевая магия. Вот там будет совсем жарко.

Зор поежился, и впервые за наше знакомство я заметила неуверенность на лице этого громилы. Хм… Похоже, нас и впрямь ждет нечто особенное. В чем в чем, а в этом на парах Витриса сомневаться не приходилось.

Тем временем препод переключился на Кармиса. Вот только парень не подставлялся, как Лалисса и ее горе-подружки. Они уже превратились обратно и сидели тише воды, ниже травы. Даже забыли время от времени метать в меня убийственные взгляды. Как отрезало.

Впрочем, я понимала – это ненадолго. Максимум на одно занятие. «Альфа-стервы» они и есть «альфа-стервы». Хотя сейчас троица «воображал» больше походила на перепуганных девочек. Весь лоск, чувство собственного превосходства мгновенно слетели с Лалиссы и ее подружек. Они выпрямились по струнке, сложили руки на парте, как прилежные ученицы, и до конца пары даже не оглянулись.

Кармис отмел две атаки Витриса играючи. Даже странно… Вчера, на этой паре, он казался перепуганным насмерть. Сегодня же действовал и колдовал так, словно все ему нипочем.

Два голубых облака Кармис просто развеял. Повел рукой – и те пропали. Сизую струю энергии парень отклонил таким же небрежным жестом. Та согнулась, словно толстая проволока, ударила в стену и растворилась в воздухе.

– Родовая магия древних генералов! Смотрите и любуйтесь! Она так же уникальна, как и магия Ириды! – провозгласил на всю аудиторию Витрис. Лалисса дернулась, но сдержалась, не обернулась в сторону обожаемого Кармиса. «Отличницы» окинули парня восхищенным взглядом, Зор пожал плечами и хмыкнул:

– Говорят, этих самых генералов специально «выводили», как люди – породистых щенков. И магия их – всего лишь результат селекции.

Я сглотнула и пораженно посмотрела на Зора. Не ожидала, что ему знакомы такие сложные слова. Мне все больше нравилась наша амбалокомпания. Зор выглядел увальнем, недалеким громилой, хотя на деле легко мог блеснуть умом не по годам. Зуфа казался добродушным и милым. Принца я пока не разгадала – Амбилар почти ни с кем не общался. Лишь изредка бросал короткие реплики Зору и замолкал на долгие часы.

Впрочем, Принц не выглядел «задавакой» вроде Кармиса. Скорее задумчивым, рассеянным, не от мира сего. Если я к нему обращалась, отвечал немедленно, с товарищами общался вежливо и без малейшего высокомерия.

В конце занятия речь пошла про боевую магию. Колдовство, способное спалить города, вскипятить море, натравить на соседнее королевство стаи хищных китов, безумных акул, а то и нечто похлеще. На последней теме в груди странно екнуло, привычная уже горячая волна прошлась по телу, будто я опять очутилась в теплой ванной. Запахло чем-то очень знакомым, но я никак не могла понять – чем же именно. В носу защекотало, засвербело. Я едва не чихнула и постаралась сосредоточиться на ощущениях. Почудилось – вот прямо сейчас случится нечто невероятное и одновременно очень важное. Такое, что изменит не только мою жизнь, но и судьбу всего королевства!

Потом наваждение схлынуло, и я ощущала болезненную пустоту. Будто что-то очень важное выскользнуло буквально из-под пальцев. Я почему-то точно знала – это еще аукнется. Не только мне, нам всем, до единого.

Неприятные ощущения, сожаления накрыли черной тучей, заставили жадно глотать воздух, слушать бешеный стук молоточков в ушах. И я постаралась переключиться. К чему переживать, если ничего уже не поделать? Только нервы себе портить и настроение тоже.

Я вернулась к созерцанию Витриса. Он все больше приятно удивлял. При всей своей нелюбви к высокородным ученикам, золотой молодежи препод умел по-настоящему радоваться их успехам. Каждая студенческая удача приводила его в настоящий, почти детский восторг. Каждый промах заставлял хмуриться и закусывать губу.

Я все больше понимала: Витрис не так прост, как думалось поначалу.